Один вечер в Амстердаме [= Богиня любви, или Она не прощает измен ] - Алена Белозерская

— Старая извращенка, — улыбнулась Эльза, отворачиваясь от Габи, которая норовила поцеловать ее в губы. — Ну, прекрати! Ты же знаешь, что меня бесят твои наклонности!

— Ты — циничный гомофоб, — нисколько не смутилась Габи. — Но я все равно тебя люблю. И не дергайся, — произнесла она свое любимое слово. — Хватит, Генрих, — хмыкнула она. — Девочку доставят сюда сразу же после завершения операции.

В комнате, где держали Риту, не было ни одного окна. Это и комнатой сложно было назвать, скорее кладовкой, в которой лежал матрац. Рядом с ним стоял стул, на случай если девушке захочется сменить позу. Другого предназначения для этого предмета Рита не видела. Она уже с иронией рассматривала свое положение. Бояться и трястись от страха надоело, поэтому девушка старалась себя развеселить, чтобы хоть как-то скрасить медленно бегущие минуты. Дважды ей приносили поесть, и если в первый раз она отказалась от бутерброда и стакана воды, то во второй — съела все и пожалела о том, что проявила глупую гордость, когда со злостью пнула поднос и того здоровяка, который принес еду. В туалет Риту водили лишь единожды, когда она, уже не в силах терпеть, забарабанила в дверь, крича, что не может справлять нужды прямо на матрац.

Дверь открылась, и на пороге показался Пирро, тот самый, который ударил ее на пирсе. Рита со злостью сказала ему по-русски:

— Я сейчас обос…сь, урод! — и показала рукой на живот.

Он рассмеялся, схватил ее за руку и потащил за собой. Рите пришлось бежать за ним, потому что шагал он очень быстро. Несмотря на то, что мысли были заняты тем, чтобы не оконфузиться при посторонних, Рита незаметно осматривалась по сторонам. Дом напугал ее. Серый, без мебели, он казался зловещим. Из-за пустоты в комнатах слышался каждый шорох, а гул топающих ног мгновенно разлетался в пространстве, отчего создавалось впечатление, будто внутри находится целый батальон солдат. Однако Рита насчитала только пятерых мужчин, трое из них находились в соседней комнате, примыкающей к кладовке, еще один поднимался по лестнице. А последний выходил из туалета, к которому ее подвели.

После Риту снова втолкнули в темную комнату и заперли дверь на засов. Рита прислонилась ухом к двери, пытаясь понять, о чем говорят мужчины. Разговор был бурным, сопровождался громким смехом, и Рита, не говорящая по-немецки, в раздражении хлопнула ладонью по деревянной поверхности. К ее удивлению, дверь тут же отворилась.

— Was ist los? [9] — спросил темнокожий мужчина, который в порту одолжил свой пиджак.

— Пить хочу, — соврала Рита, и мужчина, посчитавший просьбу мелкой либо вовсе не понявший, что она сказала, захлопнул дверь перед ее носом.

Рита присела на матрац и подтянула к себе коленки. Хотелось плакать, даже рыдать, причем так громко, чтобы все находящиеся в этом доме, а также в радиусе десяти километров знали, как ей плохо. Рита вытерла ладошкой мокрые щеки и тихо всхлипнула. Как никогда, ей было гадко на душе. Даже отчаяние, всегда приходящее с похмельем после шумной вечеринки, не шло ни в какое сравнение с той болью, которая разрывала ей грудь. Рита вспомнила Анри и его слова о том, что нужно жить каждым мгновением, так как никогда не знаешь, что произойдет в следующий момент. Как же он был прав!

Жизнь Риты изменилась слишком быстро. Сначала она пила и страдала от невнимания отца, с равнодушием относилась к себе и окружающему миру. Потом умер Костя, единственный друг, и Рита едва не сломалась от отчаяния. Но судьба вдруг сжалилась, послав ей Анри, который изменил представление о счастье. А еще в ее жизни снова появилась мама. Столько подарков, но Рита не заметила их. Она продолжала мучить себя, обижалась на маму, ждала от Анри небывалой страсти, об отце и вовсе забыла.

— Папочка, — прошептала она, словно он был рядом. — Ты не представляешь, как ты мне нужен, — Рита прилегла, отвернулась к стене и закрыла глаза. — Очень нужен.

Сон пришел быстро в ее измученное напряженным ожиданием тело, но был беспокойным. В забытьи Рита сражалась с обезображенным уродом, которого безжалостно избивала. А потом взяла пистолет, неизвестно откуда появившийся в ее руке, и выстрелила. Патроны в обойме не заканчивались. Она все стреляла и стреляла, с наслаждением глядя, как голова Пирро превращается в кровавое месиво.

Очнулась Рита оттого, что ей показалось, будто выстрел прозвучал на самом деле, а не только в ее сне. Какое-то время она оторопело глядела на дверь, за которой не слышалось ни звука. Затем поднялась и отскочила к стене, так как в комнату влетел Пирро, схватил ее за шею и притянул к себе. Рубашка его была измазана кровью, льющейся из рассеченной брови. Да и локоть, которым он прижимал Риту к груди, был мокрым и липким. Он приставил к голове Риты пистолет и вытащил ее из кладовки, что-то крича при этом людям, стоящим в задымленной комнате и держащим его на прицеле. Рита с трудом понимала, что происходит. Она увидела мертвые тела своих похитителей и схватила Пирро за руку. Тот дернулся и так сильно сдавил ее шею, что ноги девушки подкосились, а перед глазами все поплыло, словно в дымке. Слезящимися глазами она смотрела на наступающих на Пирро мужчин, слышала крики и медленно теряла сознание. Потом вдруг раздался выстрел, и ее замутненный разум нарисовал картину, будто она лежит на полу с дыркой в голове, а остальные вглядываются в ее пустые глаза.

Хватка Пирро ослабла, он качнулся назад и упал, потянув Риту за собой. Она ударилась головой о его нос и на миг увидела перед глазами черную пелену, которая быстро развеялась. Сильные руки оторвали ее от неподвижного Пирро и подняли вверх. Незнакомый мужчина прижал ее к груди и тихо назвал по имени. Рита не ответила, повернулась и посмотрела на Пирро, во лбу которого зияла кровавая рана.

— Маргарет, — настойчиво звал голос.

Мужчина посадил ее на стул и похлопал по щекам, приводя в себя. Потом провел руками по плечам, бедрам, оценивая ее физическое состояние, и улыбнулся.

— Ну, успокойся же. Ты меня слышишь? У тебя что-нибудь болит? Маргарет!

Он говорил по-английски. Рита все понимала, но не могла ответить. Язык не слушался ее, мышцы были деревянными, а мысли и вовсе отсутствовали.

— Все закончилось.

— Кто ты? — пробормотала она. — Полицейский?

— Я — Грэг. Не волнуйся, мы отвезем тебя к маме.

— К маме?

Рита схватила его за куртку. Только сейчас она разглядела его лицо и улыбающиеся глаза. Он показался самым красивым в мире, а его голос звучал музыкой в голове.

— К маме? — повторила она свой вопрос, желая понять, не ослышалась ли.

— К маме, — эхом ответил мужчина, подхватил ее на руки и понес к выходу.

Рита обхватила рукой его за шею и зажмурилась, стараясь не смотреть вокруг. Лишь на улице открыла глаза и вдохнула в себя свежий ночной воздух.

— Где мама? — спросила она, оглядываясь по сторонам.